Рукоять меча - Страница 35

К оглавлению

35

А вот в полной мере ощутить неудобства этой самой участи – очень даже поможет. И добро бы от одеяла разило настоящим розовым и жасминным маслом! Тяжело, но перетерпеть кое-как можно. Так нет же! Запах роз и жасмина – такая же подделка, как и все в этом месте. И этот лживый поддельный аромат может свести с ума. Слишком уж остро он напоминает Кенету о другом запахе, неподдельном, незабываемом…

Аритэйни никогда не поливала ароматическими маслами ни себя, ни постель. Драконы и вообще недолюбливают благовония. Ведь дракон это дух воды, а самая лучшая вода – чистая, без посторонних примесей и всяких там противоестественных благоуханий. Если вода пахнет розовым маслом, значит, пить ее нельзя. Супружеская постель Кенета и Аритэйни благоухала разве что свежестью. И еще… этот слабый, но отчетливый запах, не принадлежащий ни одному из них по отдельности, но им обоим вместе. Как соединяются в постели тела двоих с любовью или ненавистью, – точно так же соединяются, смешиваются их запахи. Стоило Кенету зайти в чей-то дом, и он мог совершенно точно сказать, счастливы ли те, что живут в этом доме, витают ли их запахи раздельно друг от друга или соединяются в общее целое, и чем порождено это целое – взаимной любовью или взаимной неприязнью. И опять же ни разу не ошибся.

Постель в его доме источала едва уловимый для посторонних, но несомненный запах счастья. Тот самый, что приманивает в родительскую постель еще не совсем проснувшегося поутру ребенка, даже если родители уже встали. Достаточно малышу прижаться щекой к одеялу и вдохнуть этот запах – и он снова спокойно заснет со счастливой улыбкой на устах. Этот запах лучше всяких слов говорит ему: в твоем доме живет любовь, а значит, все на свете хорошо, все просто замечательно, можешь засыпать спокойно, она убережет тебя от всякого лиха. Когда у Кенета и Аритэйни будут дети, можно смело биться об заклад, что они часто будут прибегать по утрам в родительскую постель. Да и сам Кенет, даром что взрослый, – сколько раз он спокойно засыпал в отсутствие Аритэйни, вдохнув запах, принадлежащий не только ему, и зная, что теперь он в этом мире уже не один!

Он мог бы перенести отсутствие этого запаха – собственно, он не однажды так и делал, ночуя на постоялых дворах, если долг волшебника призывал его куда-нибудь далеко от дома. Но ощущать вместо него поддельный аромат роз и жасмина… до чего же гадкая насмешка! Нет, так ему заснуть не удастся! Кенет провел рукой по одеялу, и фальшивый аромат исчез. Только тогда Кенет вздохнул, получше завернулся в одеяло и приказал себе заснуть.

Глава 2
ПОПЫТКА ВЫШИВАНИЯ МЕДЛЕННЫМ КРЕСТОМ

Наутро Кэссин предполагал застать пленного мага утомленным скукой. К его удивлению, пленник не скучал. Он весело и оживленно болтал о чем-то с давешним лысым стражником. Оба они чему-то смеялись, Кенет азартно взмахивал рукой, стражник восторженно хлопал себя по коленке… Кэссин просто глазам своим не поверил. Неслыханно! Невероятно! А между тем можно было подумать, что происходит самая естественная вещь на свете.

При виде Кэссина стражник мигом опомнился, вскочил и явно хотел что-то сказать в свое оправдание, но смешался и замолк. Кенет же, напротив, улыбнулся как ни в чем не бывало и поздоровался.

– О чем беседуем? – лениво осведомился Кэссин.

– О ревматизме, – мгновенно отозвался Кенет.

– О чем?! – выпучил глаза Кэссин.

– О ревматизме, – охотно повторил Кенет. – Можете идти, почтенный. Все в порядке. Эти боли уже не будут вас мучить. Обещаю.

Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся стражника, помедлил немного, будто прислушиваясь к чему-то, и утвердительно кивнул.

Стражник нагнул голову, словно собираясь боднуть дверь, и на негнущихся ногах покинул камеру.

– Какие боли? – едва не застонал Кэссин. – Ты о чем?

Он даже не сообразил, что не он сам, а Кенет дозволил стражнику удалиться, будто имел на это какое-то право.

– Годы берут свое, – объяснил Кенет. – Ну и подземелье опять же. Хоть здесь сырости особой нет и холода тоже, а все-таки место для жизни нездоровое.

Как будто кто-то обязан заботиться о том, чтобы тюремщики располагались с удобствами! Ну что он такое плетет!

– Вот и стало у бедняги поясницу прихватывать. Дальше – больше. Совсем по утрам разогнуться не может. А потом и не только поясницу. Ну, не беда. Я его исцелил.

– Как – исцелил? – не сразу понял Кэссин. – Так просто?

Он вскинул руку, подражая мимолетному касанию Кенета. Кенет кивнул.

– Так просто, – подтвердил он. – Болезнь-то простая, хоть и запущенная.

– И ты так… можешь? – Снова непроизвольный взмах рукой в подражание увиденному. Очень уж Кэссин удивился: сам он исцелять не умел и не встречал никого, кто умел бы. Хоть он и знал, что маги-целители существуют, но сам их никогда не видел. Даже когда восьмилетнего Кэссина трясла лихорадка, дядюшка пригласил не мага-целителя, а обычного врача: его услуги стоили хоть и ненамного, но дешевле. Да и врач тот был, по правде говоря, не так чтобы очень… Верх над болезнью крепкий по природе Кэссин одержал тогда сам и любых целителей, будь то маги или врачи, – недолюбливал заранее. Поэтому он так скептически относился к мечтам Покойника разжиться суммой денег, достаточной, чтобы оплатить услуги мага-целителя. Но недоверия своего Кэссин Покойнику никогда не высказывал: если жесточайшая чахотка уже отмерила парню предел жизни и до него осталось совсем недолго, стоит ли отнимать у друга последнюю надежду? Кэссин бы и сам на его месте надеялся на волшебство целителя – хоть и не верил в подобную возможность. Зря, оказывается, не верил.

35