Рукоять меча - Страница 43

– Удивительно все-таки, до чего у вас бедная фантазия, – хмыкнул Кенет. – То же самое и почти в тех же словах… неужели нельзя придумать что-нибудь другое?

– Разве мы с вами об этом говорили? – Гобэй вновь полностью овладел собой. – Я не припоминаю, чтобы мы с вами виделись раньше…

– Вы и не можете помнить, – отрезал Кенет. – Но я вас прошу: не надо тратить на меня сил. Вам меня не уговорить. Вы хотите заполучить то, чего не понимаете… чем даже распорядиться не сможете.

– Вы так уверены? – с изысканной вежливостью поинтересовался Гобэй. – Сельский маг, с помощью вселенского могущества только и способный, что лечить лысых маразматиков от ревматизма, так уверен, что я не мог бы распорядиться этой силой более умно?

– Уверен, – тихо и твердо ответил Кенет. – Вы ведь не понимаете, что дает мне силу. И почему я так безнадежно слаб в вашей темнице. Дело ведь не в том, что это не мое место средоточия, а ваше.

– А в чем же? – мягко спросил Гобэй. – Попытайтесь объяснить мне. Может быть, я и пойму.

Да как он смеет, этот пленный придурок! Он попросту недостоин того терпения, которое проявляет Гобэй.

– Не поймете. – И откуда у Кенета столько упрямства? – Вы ведь даже не поняли, что моя собственная сила не так уж и велика. И не поняли, откуда я ее черпаю… а должны были понять. Вы ведь все мои разговоры с Кэссином подслушивали… это даже не считая того, о чем он вам доносил.

Кэссину внезапно сделалось жарко.

– Из того, что я ему говорил, вы вполне могли догадаться… если бы могли. Но вы не можете. А ведь неглупый человек.

– Премного благодарен. – Гобэй отвесил Кенету иронический поклон.

– Не за что, – сухо ответил Кенет. – Вы ничего не поняли. При всем своем уме. Вы не поняли, что я слаб здесь только оттого, что моя сила – настоящая. Кстати, как и мой перстень. Даже странно, что он вам так понравился, что вы мечтаете его заполучить.

– Что же тут странного? – Гобэй приподнял бровь, дабы выразить удивление, но во взгляде его удивления не было. Он оставался прежним, внимательным и настороженным.

– Для любителя поддельных камней это более чем странно. Вы ведь носите поддельный камень в перстне.

– Ах, вы об этом, – добродушно протянул Гобэй и поднял правую руку, любуясь своим перстнем. – Но он ведь лучше настоящего. Разве вы видели когда-нибудь изумруд таких размеров? Крупные изумруды всегда трещиноватые – а этот безупречен.

– Во всем, кроме одного, – возразил Кенет. – Он не настоящий. Вы ведь долго пытались заставить его работать, как и положено талисману, верно?

И вновь еле заметное облачко набежало на лицо Гобэя.

– А теперь вам мой рубин понадобился… зачем? Вы ничего не сможете с ним сделать. Ничего, – повторил Кенет. – Настоящий маг, может быть, и мог бы… но вы ведь не маг.

Кэссину стало дурно, даже в глазах потемнело. Он внезапно понял с пугающей отчетливостью, что не только кэйри Гобэй говорил в расчете на него. Кенет тоже говорит сейчас не с Гобэем. Он говорит с ним, Кэссином. Он говорит для него… зачем?

– А кто же я, по-вашему? – В голосе кэйри зазвучали опасные нотки. Если бы Кэссин ухитрился вызвать подобную бурю гнева, он бежал бы сломя голову, не разбирая дороги, он бы… в любом случае он бы догадался заткнуться и помолчать.

Кэссин вознес жаркую мольбу непонятно кому – пусть Кенет замолчит, пусть он перестанет, и так уже он наговорил достаточно, чтобы участи его осужденный на казнь преступник и тот не позавидовал.

– А вас это интересует? – Нет, проклятый пленник заткнуться не догадался! – Я могу сказать, хоть вас это и не обрадует. Вы не маг. Будь вы магом, вы бы магией и занимались, а не морочили голову доверчивым простофилям. Конечно, кое-какая сила есть и у вас… да и той вы не сумели распорядиться.

Гобэй не прерывал пленника. Он словно к полу прирос, да так и стоял, судорожно хватая ртом воздух. Возможно, если бы пленник насмехался… но в голосе Кенета звучала усталая печаль, и она запрещала кому-нибудь еще произнести хоть слово.

– Вместо того чтобы магии учиться, вы учились тому, как ловчее обманывать других. – Лицо Кенета было бледным, губы его двигались медленно, словно нехотя. – А обманули в первую очередь самого себя. Но это не ваша вина.

Кэссин с такой силой сжал кулаки, чтоб не вскрикнуть, что его ногти вонзились ему в ладони. Неужели он не понимает? Нет, не понимает. И сейчас он снова произнесет те самые слова…

– Это я во всем виноват, – твердо выговорил Кенет. – Я оставил вас без присмотра. Это по моей вине вы стали лжецом и предателем.

Кэссину показалось, что самый воздух в камере загустел и сделался вязким, как смола. Кэссин знал, что сейчас произойдет. И не ошибся в своем предчувствии.

Кэссин не заметил, как его кэйри выхватил плеть, и тем более не успел заметить, как она молниеносно взметнулась в воздух. И почти одновременно навстречу ей метнулось что-то и скользнуло мимо. Кенет не старался отвести плеть, обвившуюся вокруг его плеч. Он нанес встречный удар – сомкнутыми руками в лицо. Кэйри Гобэй сам велел связать пленнику руки не за спиной, а впереди, и теперь его приказ обратился против него: пленник нанес короткий резкий удар без замаха – и едва не вколотил кэйри нос внутрь черепа. Тот еле успел увернуться, и основная мощь удара прошла по касательной. Все же из левой ноздри обильно закапала кровь, а на левой скуле появилась громадная ссадина. Гобэй злобно вскрикнул и отшатнулся. Кэссин рванулся на помощь, но кэйри справился и без него. Хотя и не без труда, он отшвырнул пленника, стер кровь с лица, гневно бормоча вполголоса разнообразные проклятия, и вновь поднял плеть. На сей раз Кенет почему-то не попытался ни атаковать, ни даже увернуться.