Рукоять меча - Страница 86

На второй же день после рождения ребенка монах-регистратор или священник любого ближайшего храма, буде в окрестностях не окажется монастыря, обязан вписать детское имя ребенка в приходскую книгу, а затем смазать особой магической краской его ладонь и приложить к оборотной стороне записи. Пока человек жив, отпечаток его руки растет по мере того как растет сама ладонь. И лишь когда умрет человек, отпечаток изменит свой цвет, сделавшись из синего черным. Давняя задумка – но до чего полезная! Пропал ли ребенок, похищен ли – родители не отчаиваются и продолжают поиски, пока крохотный синий отпечаток детской ладошки понемногу растет. Но уж если он застыл и почернел… ничего не поделаешь. И опознать сына, исчезнувшего во младенчестве, легче легкого: стоит лишь сверить отпечатки. А уж как полезна эта магия для сыщиков! Хоть всю жизнь скрывайся под фальшивым именем, разоблачение неминуемо… если, конечно, сыщики проведают, где ты родился да как тебя звали на самом деле. Вот только Покойника никто не найдет по отпечатку ладони. Его мать умерла при родах, а содержательница борделя не стала регистрировать ребенка ни в одном из ближайших храмов.

Покойник отложил лист, аккуратно вырезанный из приходской книги, и придвинул к себе следующий документ. Тоже интересная жизнь… во всяком случае, скучной ее не назовешь… хотя развлекаться, вонзая отравленную иглу в чей-то жирный загривок, Покойник, пожалуй, все-таки не стал бы.

Как давно господин Главный министр не бывал в этом доме… с тех самых пор, как и заделался господином Главным министром? Или нет… раньше, куда раньше. В день коронации – вот когда Тагино в последний раз окидывал взглядом эти стены. Странно, тогда они казались ему обветшалыми и закопченными, а теперь не кажутся, хотя за минувшие годы этот дом если и не был ветхим, то уж сделался наверняка. Хозяин не отдавал приказа подновлять кровлю или заново штукатурить стены, а слуги без приказа не посмели бы. Да нет, никто ничего не чинил и не исправлял, все осталось точно таким, как в то утро. Вот и пятно на стене – ликующий Тагино швырнул в нее тушечницу прежде, чем выскочить за дверь. Разве что поблекло немного, но и только…

Тагино зябко потер руки, хмыкнул и прошелся вдоль по гулкой комнате взад-вперед. Надо будет приказать, чтобы из комнаты для слуг ему доставили какую ни на есть лежанку. Холодно все-таки спать на полу. Правда, на том, на чем обычно спят слуги, ненамного теплее, но если поставить лежанку, в комнате появится что-то помимо самого Главного министра, и она не будет так грохотать в ответ на его сонное дыхание.

Зря он не посещал этот дом. Так давно не посещал. Даже, помнится, велел выкинуть на свалку свою старую постель и рассохшийся столик – ведь они ему больше никогда не пригодятся. Он не собирался возвращаться в этот дом. В дом, где он совершил ошибку… пусть даже она и обернулась удачей, но в своих расчетах он в тот раз все-таки ошибся и вспоминать об этом не хотел.

А в результате совершил еще одну ошибку. Вернуться ему все же пришлось – а спать-то и не на чем. Ни спать, ни есть, ни делами заниматься… ничего не поделаешь, придется позаимствовать кой-какую обстановку у собственных слуг. Нельзя ему сейчас ни покупать, ни заказывать новую мебель. Никто не должен прознать даже случайно, что господин Главный министр не в загородном своем поместье здоровье покосившееся поправляет и не в охотничьем домике, куда он водил своего личного исполнителя, а здесь, в своем старом доме с выцветшим пятном второсортной туши на стене.

Пятно туши… Тагино отлично помнил, как он взмахнул рукой, и тушечница кувыркнулась в воздухе и раскололась о стену, как медленно поползла вниз черная блестящая тушь. Как он сгреб в охапку гонца и запихнул его в угол, потому что гонец стоял между ним и дверью. Пришел час последнего из Хадаэ! Кровавый король умер! И маг его треклятый вместе с ним! Путь к трону свободен!

А внизу, в подвале, ждет с таким трудом накопленное оружие. И люди в пристройке. Небольшой отряд, даже и полусотни человек не наберется, зато все сплошь воины. Полевые агенты с полным посвящением. Раздобыть воинов и при этом самому не угодить на плаху – не всякий сможет! А вот он, Тагино Хадаэ, смог! Исхитрился. Раздобыл. Уговорил. Сманил. Спрятал.

И выжил.

Нет, не выжил – дожил.

Когда Тагино во главе своих воинов скакал к столице, он почти не слышал перестука конских копыт. Зато он слышал, как тихо-тихо пела пыль, поднятая этими копытами. Ничего, теперь уже совсем недолго… вот уже и городская стена завиднелась.

А потом он все-таки услышал, как стучат копыта. Навстречу отряду Тагино во весь опор мчался еще один гонец.

– Принц Югита коронован, – проскрежетал гонец и замолк.

Вспоминая это мгновение, Тагино по праву гордился собой. Если бы он повернул назад, если бы он остановился, чтобы подробно расспросить гонца, его неудача так и осталась бы неудачей, а то и обернулась бы погибелью. Но будущий Главный министр принял решение еще раньше, чем сообщение исторглось из уст гонца. Он не только не остановился, но даже не замедлил бешеной скачки.

– Поворачивай! – крикнул он на всем скаку. – По дороге расскажешь.

И гонец покорно повернул коня и поскакал рядом с Тагино.

То, что он поведал, было ошеломляющим. Кто бы мог подумать – этот мальчишка Югита сумел-таки просунуть голову в корону! Мало того, эту корону возложили на него четверо представителей самых знатных, самых родовитых семейств – вдвое больше, чем требуется по закону. Перестраховался Югита. Такой коронации нельзя отрицать, ее нельзя оспорить на законных основаниях. А такой тихий был принц, незаметный… Тихий, как же. От таких тихих чего угодно ждать можно. Каждый из этих четверых готов собственную голову обстругать по самые мозги, лишь бы корона сидела на ней плотнее, – а ведь короновали они принца!